«Ворон» - Страница 22

— Кому они это рассказывали? — поинтересовался Серов.

— Всем, кто спрашивал. Брюсу Куку, Мортимеру, Люку Форесту… ну, и другим тоже.

— И что тебе не нравится, Сэмсон? В Испании — инквизиция, и шутки с нею плохи. Правильно сделали, что утекли.

Бомбардир пожал плечами:

— Слишком ловко у них это вышло. Я по карте смотрел: от Малаги до Кадиса — сотня миль, три раза могли их словить, а не словили! Опять же этот испанский офицер с «Сан-Фелипе»… Наверняка из дворян, а деньги взял! Странно, разрази меня гром!

— Деньги всем нужны, так что я в их байках ничего странного не вижу, — заметил Серов и поглядел на шканцы. — А что ты о рыцаре скажешь, о де Пернеле? Он тебе тоже подозрителен?

— С этим хлопот не будет. Прямой, как мачта, простой, как топорище. Что на душе, то на морде и на языке. Но к берегу не он нас поведет, а этот Абдалла. А у нас осадка девять футов. Не приведи Господь, сядем на мель!

— Другого лоцмана нет, — рассудительно сказал ван Мандер. — Но я за этим парнем послежу! В два глаза буду смотреть!

— Пошли на мачты Рика Бразильца и Олафа, — велел Серов. — Пусть высматривают берег. А теперь…

Они склонились над чертежом, обсуждая план атаки. Попутный ветер раздувал паруса «Ворона», и с каждым часом судно приближалось к земле. К таинственному и страшному Магрибу, где правит султан Мулай Исмаил.

* * *

Их опасения были напрасны — Абдалла не посадил фрегат на мель и не разбил о скалы, а вывел точно к Эс-Сувейре. Берег, залитый тьмой, разглядеть не удавалось, город и порт тоже тонули во мраке, но мавр ориентировался по зареву, что затмевало звезды у горизонта. Как объяснил Абдалла, то были отблески костров на базарной площади, где веселье продолжалась всю ночь. Судя по этим огням, берег находился в миле с четвертью.

Корабль дрейфовал под зарифленными парусами до той поры, пока на востоке не засияла золотистая точка восходившего солнца. В ту же минуту ван Мандер распорядился поставить кливер, фок и фор-марсель, и судно, подгоняемое свежим бризом, направилось к гавани. Неширокий проход в нее охраняли две батареи на южном и северном мысах, и Серов разглядел в трубу, что пушки там и правда малого калибра, как говорил Абдалла, и годятся лишь пугать ворон. Между этими жалкими фортами тянулись деревянные причалы с лодкамирыбаков и пиратскими судами, а за ними стояли в ряд хлипкие сараи, крытые пальмовым листом и тростником. Три сарая у северного форта были побольше, и их окружала высокая изгородь из столбов и жердей, переплетенных ветвями колючего кустарника; за южным укреплением виднелись хижины, привязанные к кольям ослы и бродившие на свободе собаки и козы. Абдалла пояснил, что за изгородью держат рабов-христиан с пиратских галер, а хижины — солдатские казармы, для тех из воинов, кто не имеет городского жилья. Остальные сараи были торговыми складами.

За портом лежала базарная площадь, забитая повозками, палатками, навесами, глиняными хибарами, верблюдами, быками и множеством людей; несмотря на ранний час, там дымили жаровни, и оттуда доносился гул толпы, рев быков, пьяные выкрики и звонкие удары молота о наковальню. Дальше начинался город: хаос улочек между глиняных стен, загоны для скота, растрепанные кроны редких пальм и три-четыре белых минарета при мечетях. Еще были какие-то башни — то ли незаконченные укрепления, то ли развалины крепости или дворца в дальней стороне от моря. Над городом, перекрывая шумы с базарной площади, плыл протяжный стон муэдзинов, призывавших правоверных к утреннему намазу. Звуки показались Серову знакомыми — слышал такое в Чечне.

У причалов он насчитал семь шебек, подумав с сердечным трепетом, что, быть может, три из них принадлежат Караману. Пленники в этом случае сидели в загоне для рабов, но была ли там Шейла?.. Этого он не знал. Возможно, ее заперли на одном из кораблей, возможно, отвезли в город… Серов снова осмотрел пиратские шебеки, надеясь обнаружить следы ночного боя, поломанный фальшборт или что-то в этом роде, но не увидел ничего подходящего. Мачты кораблей были голы, паруса свернуты, палубы пустынны, да и вблизи никакого движения не наблюдалось — видимо, магометане загуляли, чувствуя себя в полной безопасности.

— Пьянство и гульба до добра не доводят, — пробормотал Серов и приказал открыть порты. Двадцать четыре орудия «Ворона» мрачно уставились на город. До берега было метров триста, и обе береговые батареи находились сейчас в точности на траверзе, под прицелом бортовых пушек.

Он отдал команду, и над бухтой раскатился грохот залпа. Тегг стрелял из шести орудий с каждого борта; тяжелые снаряды развалили защитный бруствер, разбили и опрокинули пушки. Над батареями магометан заклубилась желтая пыль, раздались панические вопли, Заметались фигурки солдат. Вероятно, ночная стража дремала на укреплениях — воины были полуголыми, и среди них Серов различил темнокожих сенегальцев.

Снова рявкнули орудия «Ворона». На этот раз Тегг выпалил картечью: мечущиеся фигурки попадали, и желтое облако сделалось гуще — разрушив глиняные брустверы, ядра и картечь взбили густую пыль. Вероятно, живых на фортах уже не осталось — «Ворон» неожиданно напал на них, как гром небесный.

— Спустить паруса! — выкрикнул ван Мандер. Абдалла, навалившись на штурвал, разворачивал корабль бортом к берегу, трое корсаров готовились бросить якорь, Хрипатый Боб распоряжался у шлюпок, висевших на талях. Абордажная команда, сорок с лишним человек, бряцая оружием, собралась на шканцах и шкафуте.

Из люка высунулся Тегг:

— Куда стрелять, капитан? Врезать по лоханкам, что болтаются у пирсов?