«Ворон» - Страница 82

— Помнишь меня, Караман? Я, Родриго де Болеа, нищий граф, твой пленник! Ты долго держал меня в оковах и пытал… Теперь мне не удержать ни пистолета, ни шпаги, но все же я тебя убью!

Он поднес лампу к мешку с порохом, и Серов, рухнув на пол, заорал:

— Ложись! Все на пол!

Адский грохот взрыва заглушил его возглас. В том месте, где стоял Арада, взметнулся багровый огненный столб, взрывная волна ударила в потолок галереи, пробив огромную дыру. В воздух взлетели тела погибших и обожженных, обломки оружия, глины и камней, серое облако порохового дыма и известковой пыли заволокло двор, деревья и стрелков на крыше — эти, судя по паническим воплям, начали разбегаться. От графа Родриго, кажется, не осталось ни клочка, но недостатка в трупах не ощущалось — они падали из дымного облака точно град. То была жуткая смесь из оторванных голов и конечностей, изуродованных тел, тлеющей одежды и мушкетных стволов, согнутых или скрученных в штопор — вероятно, взорвался и тот порох, что был у стрелков в пороховницах. Среди этого хаоса Серов разглядел труп Карамана — без обеих рук, с дырой в животе и обгоревшими волосами. Но узнать его было можно; раскрыв рот, он скалился в лицо Серову, будто издеваясь над ним. «Ну что, получил свое?.. — говорила эта усмешка. — Я-то хоть и мертвее мертвого, но при своей добыче, а где она запрятана, ты никогда не узнаешь… Воистину, Сирулла, Аллах от тебя отвернулся!»

Сглотнув застрявший в горле комок, Серов поднялся и выкрикнул во весь голос:

— К воротам! Уходим, парни! Боб, Брюс, ведите людей к воротам!

Он и сам ринулся туда же, а по дороге ухватил за шиворот Мортимера, поднял на ноги и дал хорошего пинка. Они промчались под аркой, в щепки разнесли решетку, створками которой играл легкий бриз, преодолели открытое пространство до тамарисковых зарослей и остановились на мгновение, тяжело дыша и глядя друг на друга выпученными глазами. В доме что-то продолжало взрываться — наверное, боеприпасы, заготовленные Караманом на случай схватки с Сируллой. В темное небо взлетали то пылающие обломки, то языки пламени, запах пороховой гари перебивал аромат цветущих персиков, отсветы пожара затмевали звезды, и казалось, что в благолепный рай тихой южной ночи вторглась преисподняя.

— Джос… Алан… — с хрипом выдохнул Боб. — Упокой Господь их гр-решные души…

— Они попадут к Сатане в большой компании, — заметил Жак Герен и перекрестился.

Брюс Кук вытер ладонью пот с лица:

— Что там случилось, Хрипатый? Внизу мы не нашли никого, кроме слуг.

— Засада там случилась, вот что! Хрр… Псы помойные нас ждали, и мы вляпались р-рожами пр-рямо в дер-рьмо! Кто-то их прредупредил, Бр-рюс! И я клянусь, что…

— Отставить разговоры! — приказал Серов. — Берем мулов и уходим в холмы. К берегу нам, пожалуй, не пробиться.

Словно подтверждая его слова, где-то на севере — должно быть, в лагере пиратов — грохнула пушка. Взрывы в доме прекратились, и теперь стали различимы отдаленные, но быстро приближавшиеся выкрики, гул множества голосов и лязг оружия. Очевидно, к пылавшей усадьбе уже неслись сотни магрибцев, и промедление грозило гибелью.

Корсары отвязали мулов, и Серов кивнул Абдалле:

— Веди!

— Куда, дон капитан? Нада идти обратно в Аль-Джэзаир? Или навстрэчу солнцу?

— Сначала на юг, в горы, а миль через шесть-семь свернешь к востоку. Пойдем в Ла-Каль.

— Сотни миль по камням… — пробурчал кто-то. — Хреновое дело, капитан!

— Если не будет погони, вернемся на побережье, найдем подходящую посудину и — в море! А сейчас всем шевелить костылями, и поживей! Вперед, камерады!

В полном молчании они пересекли сад. Позади нарастал топот сотен ног, раздавались крики и беспорядочная пальба — вероятно, пираты уже окружили горящий дом и шарили в окрестностях, разыскивая неприятелей. Серов надеялся, что это их задержит хотя бы на четверть часа, позволив оторваться от погони. Впрочем, погони могло и не быть: Караман мертв, пост главаря свободен, и значит, начнется передел богатств и власти. Опыт веков, отделявших первую жизнь Серова от второй, подсказывал, что в таких ситуациях жажда мести отступает перед более насущными заботами. Конечно, бывали и исключения, так что он мог лишь гадать, как повернется дело в данном случае.

Впереди послышалось журчание ручья. Абдалла вел отряд к лощине меж двух невысоких гор, к тому каньону, что был намечен для отступления. Справа и слева темнели в лунном свете лесные массивы, почва стала каменистой, изборожденной корнями сосен, вылезавших из земли подобно скопищу змей. Шум за спиной постепенно стал отдаляться, заглушаемый пением вод, шелестом деревьев и скрипом камней под ногами. Повеяло прохладой, и Форест, шагавший вслед за Серовым, произнес:

— Благословение Божие… А как подумаю, где сейчас Джос и Алан Шестипалый, так страх пробирает… Там, должно быть, жарковато!

— Думать надо меньше, чума тебя возьми, — буркнул Брюс Кук. — Хотя, само собой, обидно: сгинули парни ни за что. Ни золотой висюльки не взяли, ни блюда из серебра, ни даже паршивого кувшина.

— Ни кошеля с монетой, — подпел Мортимер. — Еле, братцы, ноги унесли!

— Не унесли бы вовсе, если бы не тот хромой урод. Хоть испанец, а человек был достойный! — промолвил Жак Герен. — Помилуй Господь его душу! Клянусь, что в память о нем оставлю в живых трех испанцев, какие первыми подвернутся под руку!

— Три — это слишком, хватит одного, — не согласился Кактус Джо. — Опять же у нас нынче свара не с испанцами, а с сарацинами. Где их тут возьмешь, этих испанских козлов?

— И то верно, где? Где, разрази меня гром? — снова поддакнул Мортимер, затем мечтательно добавил: — А вот отыщем наших, уйдем в моря на севере и будем, как обещал капитан, резать шведов… Швед, ежели с деньгами, ничем не хуже испанца. Швед, он…