«Ворон» - Страница 64

— Спасибо, дон Мигель, вы меня ободрили. Вам трижды пришлось бежать… Надеюсь, что у меня получится с первого раза.

* * *

Совет собрался у большого стола в кают-компании. Карта, расстеленная на столе, и две пушки, мрачно взиравшие сквозь бойницы на форт Сент-Анджело, напоминали, что характер совещания — военный, что люди встретились тут не ради застолья и выпивки, хоть плещутся в кружках ром с Ямайки и испанское вино. Тегг прислонился к казенной части орудия, Серов сидел на капитанском месте во главе стола, остальные четверо устроились на табуретах и в жестких деревянных креслах. За дверью стояли Кактус Джо и Рик Бразилец — на тот случай, чтобы всякие бездельники не беспокоили капитана. Вообще-то парни из боцманской ватаги, вооруженные до зубов, несли у кают-компании круглосуточную стражу — здесь, слева от пушек, громоздились четыре сундука, набитых золотом. Дукатов в них было столько, что, если ткнуть в монеты саблей, кончиком лезвия до дна не достанешь.

Ван Мандер, попыхивая трубкой, с одобрением взглянул на сундуки.

— Взяли, как никогда, — пробормотал он. — И дележ был честный… Все-таки уважает орден вольных охотников! Тут моя лавочка в Амстердаме, а для других — что пожелается: бабы, камзолы с кружевами и спиртное бочками… — Оторвавшись от созерцания сундуков, шкипер повернулся к де Пернелю: — А ваш магистр как потратит свой доход? Храм построит или новый бастион?

— Деньги пойдут на богоугодные дела, — сообщил рыцарь. — Прежде всего на выкуп христианских душ, что истомились в плену у неверных. За это золото можно тысячи спасти и заслужить себе райское блаженство!

Тегг поерзал задом о пушечный ствол:

— Мы своих в Алжире тоже могли бы выкупить. Что скажете? Ты, Мартин, и ты, Абдалла?

— За один сундук можно скупить весь алжирский невольничий рынок, — подтвердил Деласкес. — Если угодно дону капитану.

Серов поворочал головой и с сомнением хмыкнул.

— Дону капитану не угодно, — истолковал эти звуки Сэмсон Тегг. — Дон капитан понимает, что, если выкупать у Карамана Шейлу и Стура с парнями, тот догадается, что за пташек к нему принесло. Мы его шебеку потопили, Джербу взяли и гонялись за этим гадом от Эс-Сувейры до Туниса… Пойдет он к дею и нас продаст. Золото отнимут, а наши головы будут торчать на пиках у ворот касбы… Верно я говорю, капитан?

— Верно, — согласился Серов.

— Можно действовать через посредника, — предложил де Пернель, ткнув пальцем в карту. — Тут, в Алжире есть французские купцы и братья-монахи трех-четырех орденов. Все они способствуют выкупу единоверцев.

Серов снова хмыкнул. Купцы, монахи… Именно эти ублюдки и заложили трижды дона Мигеля!

— Твое предложение, рыцарь, капитану не нравится, — снова пояснил Тегг. — Мы привыкли брать, а не платить. Это что же такое! Взяли золото у сарацин, — тут он грохнул в сундук тяжелым морским сапогом, — и им же возвращаем! Это… это…

— …Безнравственно, — подсказал Серов и процитировал на английском бессмертные строки поэта: — Все куплю, сказало злато, все возьму, сказал булат… Я — за булат!

Выручить своих ему очень хотелось, а за Шейлу он бы голову отдал. Но хотелось еще и другого — увидеть, как Одноухий болтается в петле, как меркнут его глаза, как вываливается язык… Он ненавидел его больше, чем Эдварда Пила, едва не отнявшего когда-то и Шейлу, и корабль. Во всяком случае, Пил был уже мертв, а Караман — еще жив.

Его глаза скользнули по лицу Абдаллы и остановились на Деласкесе:

— Если мы натянем халаты и придем на бригантине в Алжир, это вызовет подозрения? Если будем все в чалмах, будем славить Аллаха и представляться магрибскими разбойниками? Конечно, на османов и арабов мы не похожи и языков их не знаем, но вид у нас что ни на есть пиратский. Что сделают стражники дея?

— Ничего, синьор, — сказал Деласкес. — Ничего, если вести себя по-умному.

— Дать бакшиш портовому начальству и городским стражам?

— Нэпременно тэм и другим, — заметил Абдалла. — Одна рука в ладоши не хлопат.

— Кроме бакшиша нужно кое-что еще. — Деласкес погладил бороду, коснулся медной серьги в ухе. — Мессир капитан не похож на магрибца или турка, не знает их речи, но это ничего — среди разбойников есть греки и сардинцы, сицилийцы и испанцы, даже люди из Франции, Голландии и Англии. Те, кто отринул Христа, признал Аллаха и вышел в море грабить бывших соплеменников.

— Ренегаты, — процедил сквозь зубы де Пернель. — Презренные ренегаты!

— Да, так их называют, — согласился Мартин Деласкес. — Вы, мой капитан, можете надеть халат и чалму, стать французом-ренегатом и смело плыть в Алжир. Это никого не удивит, если вы будете иногда заглядывать в мечеть и хотя бы раз в день творить намаз. Вы знаете, что это такое?

— Знаю и умею, — отвечал Серов, вспоминая чеченскую службу. — Ополоснуть лицо и руки, встать на колени, повернуться к Мекке, почаще кланяться и бормотать «иншалла». Нет проблем!

— О! — Казалось, Деласкес поражен. — Простите мое любопытство, сэр… Сыновей французских маркизов и этому учат?

— Только незаконных — так, на всякий случай. Мало ли в какую передрягу попадешь…

Тегг захохотал, ван Мандер ухмыльнулся, и даже по суровому лицу де Пернеля скользнула усмешка.

— Я надеюсь, Мартин, — произнес Серов, — что вы с Абдаллой научите полсотни наших молодцов, как творить намаз и как вести себя в мечети.

— Нет, мессир, с пятьюдесятью это не получится, хотя я рад вам услужить. Вы не знаете турецкого и арабского, но Абдалла и я будем вашим языком и вашими ушами. Но еще пятьдесят ренегатов будут, конечно, подозрительны.